– Ты куда-то торопишься? – машинально отреагировал вопросом на вопрос.
– Я ждала этого спарринга почти три месяца. Так что да – я вся в нетерпении.
Испорченность в нем изворачивала все сказанные ею фразы. Он то и дело воспринимал ее простые слова по-своему превратно. Вот и сейчас, Егор подумал не о ринге.
Легко и плавно перемещаясь, он стал в стойку. Поманил ее черной перчаткой, давая знак начинать.
Стася приблизилась медленно и весьма нерешительно в разрез выказанному нетерпению. Она остановилась слишком далеко от Аравина, и сладкий аромат ее кожи лишь слегка защекотал его ноздри. Но низ живота тут же отозвался напряженной пульсацией.
Девушка слабо толкнула перчатку и, естественно, Егор легко пресек этот удар. Но это было исключительно рефлекторно. Все его внимание сосредоточенно на ее близости.
– Быстрее, Стася! – рявкнул он излишне сурово. Рьяный отклик тела на девчонку приводил его в настоящую ярость. Сука, он никогда не считал себя благородным. Но подобное – перебор, даже для него. – Я знал твою цель секунд за двадцать до того, как ты ударила. Быстрее!
– Не обязательно так орать! – сдавленно и сердито отозвалась девушка, краснея. Она мягко пружинила ринг, находясь на расстоянии вытянутой руки от Аравина. – Я вроде как не глухая.
Стоящий сбоку Щукин громко расхохотался, прибавляя Аравину хорошую порцию злости. Но он не удостоил тренера взглядом. Егор просто не мог оторваться от Стаси.
Она сморщила лоб и неохотно выбросила кулак в новом ударе, едва черкнув кисть Егора.
– Ты совершенно не чувствуешь дистанцию. Ближе! – снова гаркнул резче, чем собирался. Его голос должно быть врезался ей по нервам, потому что она недовольно хмурилась и упорно не желала приближаться. – Длинные удары слишком энергозатратные и недостаточно хлесткие. Ближе, Стася! И быстрее! Быстрые удары самые болезненные. Не просто толкай кулак! Удар должен хлестать. Бить как щелчок. Ближе, я сказал!
– Порхай как бабочка, жаль как пчела[1]? – бессознательно процитировала она известное многим высказывание.
– Типа того.
Стася переместилась чуть в сторону и попыталась нанести боковой удар. Но и так ничего не получилось. Егор аккуратно отвел ее перчатку в сторону.
Она просто была не в силах его ударить. Не могла этого сделать.
– Вкладывай силу в удар и двигайся быстро. Чему вас там вообще учат?
Рассердившись очередному критическому выговору, девушка импульсивно сильно замахнулась, но в последний момент ее рука словно дрогнула, и перчатка лишь скользнула по его руке.
После этого, вероятно, Аравин потерял всякую выдержку. Стася раздосадовано наблюдала, как он зажал и стянул сначала одну перчатку, потом вторую. Приготовилась к тому, что он собирается уйти. Но Егор не покинул ринг. Резко отбросив перчатки в угол и оставляя одни лишь бинты, он решительно двинулся в ее сторону.
Стася скрипнула зубами, отступая. К сожалению, она смогла сделать только четыре спешных шага до того, как почувствовала спиной канаты.
Она сдавленно вскрикнула от неожиданности, когда Егор схватил ее правую руку в перчатке и с силой притиснул к центру своей грудной клетке.
– Вот такой должна быть дистанция между боксерами во время атаки, если ты хочешь, чтобы твой удар нанес хоть какой-то урон, – хрипло вытолкнул он.
Широко распахнутыми глазами она водила по его обнаженному торсу под своей перчаткой и гадала, каковы были бы ее ощущения, если бы это прикосновение было по-настоящему тактильным? Кожа к коже.
Стася не могла совладеть с собственным организмом. Она чувствовала будоражащий все рецепторы терпкий запах Аравина и казалось даже осязала тепло его тела. Все это было так непривычно и так волнующе приятно.
Ей стало жарко. Она задрожала.
Бисеринки пота выступили на лбу. Она только и могла, что удивиться тому, что они не разлетелись брызгами в стороны от силы ударных, стучащих в ее висках.
Не справившись с собой, девушка закрыла глаза, пытаясь снова взять под контроль дыхание. Но давление внизу живота лишь усиливалось.
Егору просто сдавило грудь, когда он увидел, как она задрожала, прикрыла глаза и часто задышала. Кровь побежала по венам чертовски быстро.
«Бл*дь, что она вытворяет?.. Так нельзя! Так нельзя, черт возьми! Ты не имеешь права, сладкая Заноза!»
Вопреки кричавшему в нем здравому предупреждению, он застрял глазами на ее трепещущих ресницах. И не мог оторваться ни на секунду даже когда Натаныч, смущенно прокашлявшись, отошел от ринга. Ему не было дела, убрался ли тот в свой кабинет или просто стал чуть дальше.
С диким рвением Егор поглощал глазами каждую черточку ее лица. Особо задержав взгляд на полных подрагивающих губах. Ему нестерпимо хотелось ее поцеловать. Облизать и искусать мягкую алую плоть. И еще х*ен знает что натворить!
Со Стасей он стал подмечать такие мелочи, которые раньше не способен был видеть. И его возбуждение было чем-то больше, чем просто похоть. Оно накрывало его такой мощной волной, что он едва удерживался на ногах. Просто находясь рядом с ней.